Ясная Поляна Толстого

В это время её младшему сыну Льву не исполнилось и двух лет. Толстой не помнил матери, лишь неясные воспоминания о ней жили в его душе, но он боготворил мать. По его словам, она всегда оставалась для него «святым идеалом». И годы спустя после её смерти Толстой особенно любил и бережно хранил те уголки яснополянской усадьбы, которые напоминали ему о матери - .

Сад за Домом ВолконскогоДетство Льва Николаевича в усадьбе – это просторный и уютный отцовский дом, большая патриархальная семья, шумные игры с братьями. В большом доме были детская, классная, официантская, фортепьянная, диванная, большая гостиная, малая гостиная - всего предположительно около сорока комнат. Жизнь семьи протекала размеренно и неспешно, в строгом соответствии с традициями.

Когда Толстому было девять лет, умер его отец, и опекуншей детей стала жившая с ними тетушка, сестра Николая Ильича Александра Ильинична Остен-Сакен, а после ее смерти в 1841 году – другая тетушка, Пелагея Ильинична Юшкова. Она увезла племянников в Казань, где жила со своим мужем. В Ясную Поляну Толстой вернется - уже хозяином - лишь в 1847 году, оставив учебу в Казанском университете.

В 1847 году произошел раздел родительских имений между братьями Толстыми. «По обычаю как младшему в семье мне отдали имение, в котором жили – Ясную Поляну», - пишет Лев Николаевич. Он сразу же решает круто изменить свою жизнь и обосноваться у себя в деревне. Как и герой повести «Утро помещика» Дмитрий Нехлюдов, девятнадцатилетний Толстой всей душой стремится «посвятить себя жизни в деревне», потому что чувствует, что «рожден для нее».

Но уже первые предприятия вызывают разочарования. Все получается не так, как он ожидал, и крестьяне с недоверием относятся к начинаниям молодого барина. Разочаровавшись в стремлении делать добро, он отправляется на военную службу.

До 1857 года Толстого нет в усадьбе, но хозяйство идет понемногу, и брат Дмитрий Николаевич пишет ему о Ясной: «…ехавши в мае в Москву, я… подъехал к флигелю, и оттуда… обошел сад и выставку, где тогда все было в отменном цвету, и это мне доставило такое удовольствие, что я вплоть до Москвы ехал с приятным впечатлением. На обратном пути я тоже заезжал в Ясное; …ел груши, которых нынче у тебя изобилие».